Очередная сказка =)

суббота, 15 января 2011

19:26

teagreemlen

Серый шестерённый свитер (с)

Глава 1

Рисунки в пыли и их последствия

Утро не задалось: полночи Нелл читала под одеялом книжку, едва не проспала, да ещё разбила одно яйцо, когда вытаскивала его из-под вредины Пеструшки – та вечно норовила клюнуть за руку. В итоге Бабушка весь завтрак ворчала, дескать, ну и распустёха растёт. Нелл, пребывавшая в отвратительном настроении, оправдываться, разумеется, не посмела, но, уходя, мстительно показала язык зонтику, скромно стоявшему в уголке, и что есть силы хлопнула дверью. Плевать, что по возвращении эта грубость станет поводом для новой головомойки, – в ней взыграл бунтарский дух. Всё-таки здорово она придумала неделю назад в знак протеста не вытирать пыль на чердаке, а только делать вид. Чердаку от этого не холодно и не жарко. Интересно, сколько времени Бабушке понадобится, чтобы обнаружить вопиющее нарушение порядка? Эта мысль показалась Нелл такой занятной, что она напевала всю дорогу до города и отважно направляла дребезжащий велосипед прямо в лужи, оставшиеся после вчерашнего дождя. Подумаешь, чулки забрызгала. Бунтовать – так бунтовать.

Бабушка Нэлл ненавидела дождь, чужаков и нерях. При одном только взгляде на лежащую не на месте вещь на лбу у неё собирались морщины, а губы сжимались в тонкую суровую линию. Все соседки единодушно признавали, что ни у кого в округе нет такого ухоженого садика, а уж пыли да грязи у неё отродясь не водилось. Что же до предсказания погоды, тут авторитет её в деревне просто не имел равных. Стоило появиться в небе самой малюсенькой тучке, как Бабушка уже надевала порядком полинявший сиреневый дождевик и резиновые сапоги, загоняла Нелл в дом и не разрешала выходить до тех пор пока небо не прояснится.

читать дальше– Станешь бегать под дождём – заболеешь, – ворчала она в ответ на робкие протесты. – Кто тогда будет помогать мне по дому?

Впрочем, болела Нелл редко, а вот работы действительно хватало, так что всё свободное время уходило на прополку грядок, стирку простыней и чистку картошки. А ещё ведь надо было ходить в школу и готовить уроки. Школу она не любила: одноклассники дразнили её ведьминой внучкой за рыжие волосы, а девочки посмеивались над старомодной одеждой и неумением краситься. Нелл не считала нужным объяснять, что шьёт одежду сама (где же взять денег на новую-то?), а помаду и пудру и в руках-то никогда не держала. Кроме того, в школу приходилось тащиться за две мили пешком, - летом на велосипеде ещё ничего, а вот зимой, в тяжеленной бабушкиной шубе, – сомнительное удовольствие.

На въезде в город её улучшившееся было настроение снова увяло, – у магазинчика госпожи Соммерс, повизгивая и хихикая, липли носами к витрине Джози Юнг, Дэйзи Пинч и Розмари Хаскелл. Наверняка заприметили новую модную кофточку или заколку, – вот и повод для восторгов. Можно, конечно перейти на другую сторону улицы, но там несколько дошколят прыгали в скакалку; кудрявая малышка вдохновенно чертила мелом по асфальту. Да и слишком много чести. Нелл покрепче сжала руль и покатила мимо витрины и трёх болтающих барышень. Однако стоило ей поравняться с ними, как Розмари взмахнула руками и с восхищённым возгласом сделала шаг назад; тротуары в провинциальных городках узкие - чтобы не сбить одноклассницу пришлось затормозить.

– Нелл Блэкуотер! Какое совпадение! – Розмари опять всплеснула руками и как бы невзначай опустила их на руль велосипеда. Джози и Дейзи моментально оказались по сторонам от своего кумира, не давая Нелл возможности развернуться.

– Привет Розмари, – буркнула Нелл, мрачно рассматривая перламутровый лак на ногтях одноклассницы. – Чего-то хочешь мне сказать?

– Как недружелюбно! – первая красавица класса надула аккуратно подкрашенные губки. – Вот поэтому тебя и не любят ребята – чуть что, сразу грубишь.

Нелл, набычившись, молча ждала. В конце концов, засветить этой надутой блондиночке в глаз она уж точно успеет, но, может, дело решится миром?

– В школе послезавтра весенний бал, – промурлыкала Розмари, постукивая острым коготком по велосипедной раме. – Все принарядятся, будут пить пунш, танцевать и веселиться. Ты ведь тоже придёшь, а, Нелл?

Нелл захлопала глазами: школьные праздники всегда представляли собой катастрофу главным образом из-за отсутствия у неё приличной одежды (и любви к подобным сборищам). Неужели эта гусыня думает, что она добровольно выставит себя на посмешище?

– Наверное, нет, – она решительно дёрнула на себя руль. – У меня много дел дома.

– О, понимаю, – Розмари ядовито улыбнулась и выпустила руль. – Стирка и штопка – это важно. – Она выразительно покосилась на заляпанные грязью чулки Нелл (на правом сбоку зияла внушительная дыра, и где она только успела?). – Ну, ладно, моё дело предложить.

Трогаясь с места, Нелл успела увидеть, как хозяин магазина напротив выскакивает на улицу с метлой наперевес и грозит вслед убегающим визжащим малышам.

На первой перемене Нелл забилась в широкую щель между школьным забором и старым сараем, в котором ученики оставляли велосипеды, присела на старую батарею, вытащила иголку с ниткой и принялась наскоро зашивать чулок. Из головы не шёл недавний разговор. Розмари казалась довольной, но ведь и так было очевидно, что не пошла бы она на этот глупый бал. Стоило ли устраивать целый спектакль, чтобы лишний раз поиздеваться? И почему они подкараулили её на улице, где любой мог их увидеть, а не в школе, к примеру, за этим же самым сараем? Нелл рассеянно глянула вокруг: в закутке вполне могли поместиться человек десять, местечко пользовалось популярностью. На заборе красовались свеженакорябанные сердца, перечёркнутые стрелами, и признания в любви, а также несколько незамысловатых, но ёмких надписей, которыми отвергнутые школьники выражали своё отношение к счастливым соперникам; под ногами валялись окурки и пивные пробки, в углу застенчиво белел интимный предмет женской гигиены. Наверное, всё это отчасти объясняло скверный характер школьного сторожа, мистера Хоука, на котором, помимо всего прочего, лежали обязанности дворника.

Затянув последний узелок, Нелл спрятала нитку с иголкой в подкладке школьной сумки и нехотя поплелась на французский язык, – француженка, миссис Линг могла влепить двойку и за неправильное спряжение глагола "venir", и за опоздание.

– Эй, Блэкуотер, как жизнь! – её хлопнули по плечу.
Пришлось поднять голову и посмотреть вверх, откуда шёл звук. Над ней, сверкая золотистыми глазами, нависал и жизнерадостно скалился Эдвард Даллен, звезда футбольной команды, предмет мечтаний всех девочек (и, чего греха таить, некоторых молоденьких учительниц).

– Носишь линзы? – поинтересовалась Нелл. – У тебя, вроде, чёрные глаза.

– Ага! – Даллен сиял, что твой самовар. – Ещё есть цвЕта морской волны, красные и перламутровые! Нравится?

Нелл пожала плечами. В конце концов, каждый развлекается как может.

– Брось Нелл, – не отставал Даллен, следуя за ней попятам, – признай, что ты без ума от меня, тогда я, так и быть, приглашу тебя на бал.

Сговорились все, что ли?

– Пригласи лучше Розмари Хаскелл. Ей нравится перламутр.

– Хаскелл? – Эдвард изобразил на лице напряжённую работу мысли. – Такая тощая блондинка с голосом как у курицы?

– Ага. Ты ей ещё во втором классе волосы жвачкой залепил, так что её постригли под новобранца.

Эд мечтательно улыбнулся.

Болтая, они подошли к логову миссис Линг. Эд картинно распахнул дверь и замер в полупоклоне, пропуская приятельницу вперёд; та не осталась в долгу, от души наступив ему на ногу. Розмари Хаскелл, красная как свёкла, из-за своей парты наблюдала за этой сценой, судорожно комкая в руках лист бумаги.

Когда уроки наконец закончились, оказалось, что у её велосипеда спущена передняя камера. Нелл аж застонала от раздражения: теперь придётся всю дорогу толкать эту рухлядь перед собой. Поразмыслив, она решила, что проще оставить велик в школьном сарае, а завтра принести из дома насос. Бабушка, конечно, станет ворчать, да только не будь этого – нашёлся бы другой повод, так не всё ли равно?

Сельская дорога петляла по полям, временами ныряя в лесок, огибая фермы, перебираясь через железнодорожные насыпи. Не успела Нелл пройти и половину пути, как облака, ещё с утра бродившие по небу, решили, что пора действовать, и зарядил проливной дождь. К тому времени как она добралась до крытой автобусной остановки, идея переждать там ливень уже казалась глупой, – одежда успела вымокнуть до белья. Нелл что есть духу мчалась по лужам под стеной дождя, радуясь, что обошлось без грозы. Впрочем, громы и молнии ей обеспечены дома: Бабушка устроит жуткий разнос. И почему ей так не везёт? Даже дом у них стоит в такой глухомани, куда и автобусы-то не ходят, та остановка аккурат последняя.

Едва свернув на главную деревенскую улицу, на которой стоял их с Бабушкой домик, Нелл заметила маленькую фигурку, притулившуюся на скамейке возле их забора. Подивившись (рассиживаться на лавочке без зонта или дождевика в этакую дождину!), Нелл прошлёпала прямиком к калитке. Сгорбившийся человек пошевелился, оказавшись совершенно седой сухонькой старушкой в старомодном твидовом костюме, с сумочкой и в шляпке с полями. Вода с полей стекала ручьём.

– Извини, деточка, – проскрипела бабулька, – не скажешь ли, где тут у вас ферма Джайлза Хопса? Плутаю, плутаю, да что-то не найду никак.

Нелл, которой с детства вдалбливали, что нельзя заговаривать с незнакомыми людьми, или, того хуже, впускать их в дом, рассудила, что раз старушка заговорила первой, то можно и ответить.

– Нету у нас таких.

– Неужто я напутала? – ахнула старушка и дрожащими руками полезла в сумочку. – Вот ведь незадача! Письмо-то они мне прислали, пригласить пригласили, а адрес-то обратный на конверте затёрся маленько... Батюшки! Да куда же я его подевала-то?..

Нелл с сомнением наблюдала как старая склеротичка, наверняка промахнувшаяся миль этак на двадцать, роется в сумочке, вытаскивает какие-то слипшиеся бумаги, роняет в грязь клетчатый
кошелёк. Руки у неё совершенно посинели от холода.

– Вот что уважаемая, – решилась Нелл, извлекая из жижи под ногами кошелёк, отряхивая и протягивая старушенции, – зайдите к нам. Выпьете чаю, согреетесь, найдёте адрес. А когда дождь закончится, провожу вас к автобусной остановке.

Старушка оторвалась от раскопок:

– Да как же, деточка? А родители твои не станут ругаться? Явилась, незванна, непрошена, нате вам!

– Не станут. В конце концов, это и мой дом тоже.

Нелл поддержала бабульку, когда та едва не упала, поскользнувшись в луже, и распахнула калитку. Шагала гостья еле-еле, а когда они добрались таки до крыльца, и вовсе остановилась. Нелл распахнула входную дверь и шагнула в полутёмную прихожую. Нашарила выключатель, щёлкнула. Свет не зажёгся. Может, выбило пробки?

Бабка по-прежнему торчала на крыльце. Нелл раздражённо обернулась:

– Входите, холодно же.

– Что ты сказала, деточка? Не слышу, повтори погромче.

Начиная терять терпение, Нелл, как могла вежливо, повторила:

– Входите, пожалуйста!

– Ась? Куда входить?

А бабка-то с приветом. Небось, сбежала из дома престарелых, да и заблудилась.

Нелл набрала побольше воздуха и закричала:

– Пожалуйста, входите в дом!

От края до края неба полыхнула огромная, изломанная молния, разом осветив мокрые кусты сирени у крыльца и маленькую, сгорбленную фигуру старушки, шагнувшую наконец через порог.

"Сейчас кааак громыхнёт", – подумала Нелл

– Нелл, что ты делаешь?!

Громыхнуло так, что посуда задребезжала в буфете. На лестнице, ведущей на второй этаж, застыла Бабушка с горящей свечой в руке и неотрывно смотрела мимо Нелл, на нежданную гостью.

– Бабушка, понимаешь... – Нелл задвинула дверной засов и повернулась, готовясь пуститься в объяснения. – На улице холодно и я...

– Пригласила меня войти. Трижды, – насмешливо проговорил новый голос. Молодой и явно мужской.

Нелл так и ахнула: посреди прихожей стоял среднего роста парень, на первый взгляд ненамного старше её самой, в джинсах и клетчатой ковбойке (нисколько не промокших). От старушки при нём остались только белые волосы, заколотые шпильками в пучок на макушке.

– Ну, так что, – требовательно протянула фальшивая старушка, с интересом оглядываясь по сторонам, – дадите чаю, или так и будете глазами хлопать?

Бабушка быстро пересекла прихожую, загородила Нелл собой и напряжённо спросила:

– Что тебе нужно?

Парень усмехнулся, и ухмылка эта Нелл совершенно не понравилась.

– Для начала – чаю с кексами и джемом. А там посмотрим. Где тут у вас гостиная? Эй, девчонка! Проводи.

У Нелл глаза на лоб полезли от такой наглости. Мало того, что одурачил её, переодевшись старухой, так ещё и раскомандовался, точно у себя дома, и грубит! Она оттолкнула бабушкину руку – та попыталась удержать её за плечо.

– По какому праву ты тут распоряжаешься? Ну-ка, убирайся, пока мы не позвонили старосте! Он живо придёт со своими людьми и вышвырнет тебя вон!

Наглец оторвался от рассматривания потолка, медленно повернулся к Нелл, точно ленивый кот, и чуть ли не по слогам проговорил:

– За-мол-чи. И отправляйся уже готовить чай, у меня живот сводит от голода.

Нелл открыла было рот, и... не смогла издать ни звука. Вот тогда-то ей наконец стало страшно.

Спустя десять минут незваный гость сидел в гостиной, вольготно развалившись на диване, с аппетитом пожирал миндальные кексы, запивая свежезаваренным чаем и вёл непринуждённую беседу о погоде, налогах на соль и слухах о готовящейся войне. Болтал, впрочем, он один. Бабушка с абсолютно прямой спиной сидела в кресле напротив; по лицу её невозможно было догадаться, о чём она думает. За высокой спинкой кресла скорчилась Нелл: её трясло. Всю жизнь она запоем читала сказки и всякие волшебные истории, но теперь, когда в их гостиной лопал кексы персонаж одной из них, предпочла бы никогда не сталкиваться ни с чем подобным.

После того, как незнакомец пробормотав "не сидеть же в темноте" щёлкнул пальцами, в гостиную откуда ни возьмись влетела стайка светящихся шариков и рассредоточилась в воздухе над столом. Светились они зелёным, усугубляя и так уже зловещую атмосферу.

Прикончив последний кекс, гость расслабленно откинулся на подушки и погладил себя по животу.

– А кексы у вас ничего, – констатировал он. – Девчонка испекла?

Бабушка сдержанно кивнула. Нелл покраснела от ярости. Голос к ней так и не вернулся.

– Она, небось, и шить умеет? – продолжал навязчивый посетитель, задумчиво рассматривая диванную подушку, вышитую крестиком. – Эй, ты там! Вылезай и подойди сюда.

Помощи ждать было неоткуда, и Нелл повиновалась.

– Шить умеешь? – поинтересовался её мучитель.

Нелл кивнула.

– А вязать? Прибираться в доме? Ухаживать за скотиной? Варить апельсиновое варенье? И читать-писать обучена?

На глаза навернулись слёзы, но Нелл не хотела, к примеру, ещё и ослепнуть, и послушно кивала на каждый вопрос.

– Ишь ты. А рыбий язык понимаешь?

Нелл помотала головой.

– Ну что же, с натяжкой годится, – изрёк посетитель, поднимаясь. – Беру тебя в прислуги. Госпожа Блэкуотер, благодарю за угощение. Разрешите откланяться. Эй, девчонка, пошли!

У Нелл ноги будто приросли к полу; в отчаянии она посмотрела на Бабушку.

– Подожди! – спокойно потребовала та. – Она имеет право на контракт.

Визитёр досадливо поморщился, но остановился.

– Не смешите мои жабры. Не далее как этим утром девчонка нарисовала в пыли мой знак. Потом прибежала ко мне бегом под проливным дождём, ни разу не остановившись и не запнувшись, и трижды пригласила меня войти. Если выполнить все три условия, водяной, которого пригласили в дом, может забрать любую вещь, которая находится в этом доме. Я забираю девчонку. Чего вам ещё надо?

Бабушка метнула в Нелл яростный взгляд, от которого той захотелось провалиться в подвал. Да, начертила она рожицу в пыли, которую не вытерла на чердаке, да, бегала под дождём, но кто же знал, что всё так обернётся?

– Но в последний момент ты сжульничал, – твёрдо заявила Бабушка. – Обернулся бедной замёрзшей старушкой, и эта дурочка пожалела тебя, иначе ни за что бы не ослушалась моих наказов. Поэтому ей положен контракт. Ты знаешь закон не хуже меня, мальчик.

– Какой я вам мальчик, мне уже сто двадцать пять! – взвился было водяной, но тут же снова ехидно заулыбался. – И вы ещё будете мне рассказывать о законах, госпожа Блэкуотер? Это вы-то? Ну-ну, и куда только течёт мировой океан?.. Эй, девчонка! Иди сюда.

Он щёлкнул пальцами, и в воздухе перед Нелл соткались из ничего лист зеленоватой бумаги и тонкая костяная палочка.

– Вот твой контракт, – небрежно бросил её потенциальный хозяин. – Ознакомься и подпиши.

Трясущимися руками Нелл взялась за бумагу, исписанную витиеватыми завитушками.

"Настоящим я, Нэлл Барбара Блэкуотер, передаю себя в полное и безраздельное владение Джелли Фишу Дакскаю начиная с сего дня и на веки вечные. Настоящий договор может быть расторгнут в одностороннем порядке в случае, если одна из сторон выполнит три оговорённых ниже условия:

Дата

Подпись"

– Прочитала? – скучающим тоном осведомился Джелли Фиш Дакскай (ну и имечко, право слово!) – Тогда подписывай уже и пошли.

В ужасе Нелл бросилась к Бабушке, тыча пальцем в пустое место, на котором, как ни разглядывай, не было вписано ни одного пресловутого условия. Но та покачала головой:

– Это твой контракт. Только ты можешь его прочесть.

Из глаз всё-таки потекли слёзы.

– Лучше подпиши. – Бабушка тяжело вздохнула. – Договор – это хоть какой-то шанс освободиться.

Закусив губу, Нелл зло покосилась на Дакская. Тот картинно развёл руками:

– Она дело говорит. Хочешь – подписывай, хочешь – нет.

Чтоб у тебя, прохвоста, руки отсохли!

Покрепче стиснув костяную палочку, она кое-как нацарапала внизу листа свои имя и фамилию и поставила дату. Вопреки её ожиданиям зеленоватый лист не полетел к Дакскаю и не исчез с громким хлопком, а плавно опустился в её ладонь. Поколебавшись, она сложила листок вчетверо и запихала в карман юбки.

– Так всё, уходим! – Джелли Фиш решительно направился к дверям, на пороге обернулся и широко улыбнулся Нелл.

– Ты же не хочешь, чтобы у тебя ноги отсохли и отвалились?

Нелл, не оборачиваясь, бегом кинулась следом за ним, обратно, под проливной дождь. Она чувствовала себя преданной.

@темы: Что делаю что творю